Новогодняя сказка. Утлая лачуга, опираясь сутулой стеной о пальму, обвитая буйными зарослями лиан как пышной прической, плохо походила на творение рук человеческих, легко гармонируя с дикой природой джунглей. На пятизвездочный отель рассчитывать не приходится, а остановиться на ночлег где-то надо. Хлипкая дверь, скрипнув, подалась и открылась. Темно. Страшно. Не приглянулась ли свободная жилплощадь какому-нибудь зверьку?
Глаза никак не могут привыкнуть к тусклому солнечному свету, пробивающемуся через видавшую виды крышу. Осторожно ступая, тихонько продвигаюсь в глубь помещения. Фантазия рисует голодных питонов, поджидающих меня на шаг впереди, тарантулов, сползающих по стенам… Сердце бешено колотится. Но что это?.. Знакомый запах ударяет в нос.
Кофе?! Какой удав сварил в этой забытой Богом глуши кофе?! Может я схожу с ума от одиночества? Чтобы развеять обонятельную галлюцинацию, машу ладонью перед носом. Мамочка! Горячо!
Открываю глаза и одним движением сажусь на кровати. Лианы и лачуга таят в ярком утреннем свете.
Передо мной, почесывая затылок, стоит Сашка в трусах. Ошарашено обвожу глазами вокруг, руку печет — это заставляет меня окончательно проснуться.
— Саня, елки-моталки, — потирая обожженную руку, вместо «доброе утро, любимый», рычу я, — Не надо воспринимать все так буквально! Кофе в постель — это скорее романтический завтрак, чем кофейное пятно на простыни!
— Кхем… — виновато пожимает плечами Александр, поднимая с пола чудом уцелевшую чашку, — Еще налить?
Нет, ну он просто издевается надо мной!
— Ага… Повторите, пожалуйста, подушка не сочетается по цвету с простыней, — язвлю я, и начинаю хохотать, представляя, как Саня приносит еще одну кружку кофе, с полотенцем перекинутым через руку: «Ваш кофе, мадам!» — и одним уверенным движением выливает его на наволочку.
— Хи-хи-хи… Марусь, я ж как лучше хотел… разбудить тебя запахом кофе… А ты крыльями машешь, как лебедь при взлете, — тянется поцеловать меня нерадивый гарсон с романтическими замашками.
— Понимаю, — обвиваю его шею руками, и заваливаю на кровать.
— Ай! Мокро, — возмущается он, соприкоснувшись с свежеиспеченным шедевром росписи постельного убранства.
— Ага! Мокро ему! А мне еще и горячо было, между прочим, — мстительно прижимаю его к влажной ткани.
— Садистка! — хохочет он, и рывком оказывается сверху меня.
— Аааааа, — возмущенно брыкаюсь, пытаясь вырваться на свободу.
Саня довольно улыбается, как Давид над поверженным Голиафом, морщится от режущих уши децибелов (уж это-то я умею — шума сотворить!), наклоняется и пытается закрыть мне рот поцелуем. Кручу головой, как ошалевший маятник, уворачиваясь от его губ:
— Дай мне хоть зубы по…- «чистить» глухим эхом отзывается в его гортани.
Обмякшая, сплетаю руки на его затылке.
— Знаешь, что, Александр? — сидя за кухонным столом напротив него, щурю я глаза.
— Ни за что не узнаю, если ты не расскажешь, — улыбается он.
— Я вот думаю, — подняв глаза в потолок, делюсь я своими догадками, — Может ты садист? Или тебя кто-нибудь нанял меня убить?
— … Кхем… Манюшь, что за мысли такие? — очумело смотрит Сашка на меня.
— Ну, вот смотри, только факты, ничего личного. В прошлый раз ты романтично осыпал постель лепестками роз… Красиво было, — вспоминаю я картину того вечера, — И у меня остались бы самые радужные воспоминания о том вечере, если бы не… одна единственная роза, заботливо брошенная тобой посередине… Колючая была, зараза, — передергиваю плечами, физически ощущая шипы, вонзившиеся в кожу.
Саня краснеет как рак, молчит, потупив очи…
— Я…
— Я знаю, ты хотел как лучше, — улыбаюсь, не давая ему продолжить.
— Ага…
Нас разбирает истерический хохот от воспоминания моего реактивного вертикального взлета над кроватью, и получасовой экзекуции извлечения из спины злосчастных шипов.
— Помнится, был еще вечер с сотней свечей расставленных на полу, комоде, тумбочках, — припоминаю я.
— Так это…
— Угу… Ты не знал, что длиннющая ночная сорочка из шифона, которую ты попросил одеть меня перед тем, как я зайду в спальню так развивается на сквозняке и легко воспламеняется, — заканчиваю я фразу за него.
— Мммм… Ну… Это… — снова краснеет Сашка и обхватывает голову руками, — ЧП, а не мужчина, да? — поднимает на меня виноватый взгляд.
— Согласна, — бубню я с набитым шоколадом ртом, отхлебывая кофе.
— Марусь, я исправлюсь, — дает Саня обещание сотворить невозможное.
— Угу… Только одна просьба, оставь свою идею об украшении спальни новогодними гирляндами. Боюсь, что против двухсот двадцати вольт я не устою.
— Хи… Как ты в меня веришь?! — укоризненно наклоняет голову Сашка.
— Береженого Бог бережет, — смеюсь я, потрясая перед ним указательным пальцем.
— Ладно, любимая, не буду…. У!.. — делая глоток кофе, мычит он, — Совсем забыл! — бьет себя ладошкой по лбу, — У меня же сюрприз для тебя!
— Кхем… Может, хватит на сегодня сюрпризов? — опасливо сжимаюсь я при виде его восторга, — Хотелось бы выйти в понедельник на работу. Им будет не хватать меня, — молитвенно складываю руки у груди, не меня так хоть работодателей может пожалеет!
— Дурочка, — смеется Сашка, подрывается со стула, не дожевав бутерброд, и мчится в прихожую, — Вот, — молниеносно возвращается он, потрясая в воздухе каким-то конвертом.
— Что это? — беру я конверт из его рук.
«Во техника шагает семимильными шагами, из Сашкиных рук — это может быть только бомба! Но как умело! Как обычный конверт прямо!»
— Путевки на две персоны в санаторий «Мечта», на две недели, снегоходы, лыжи, баня, дискотека, бар и мое любящее сердце — прилагаются, — рапортует он, вытянувшись в струнку.
— Саняаааа! — запрыгиваю я на него, обхватив ногами крепкий мужской торс, — Я тебя обожаю! — осыпаю поцелуями его лицо.
Довольно улыбается, и вдруг становится серьезным:
— Только, Марусь, есть одно но, — мямлит он.
Спускаю ноги на пол в нерешительности: присесть, ожидаючи его «но», или устою?
— Ну, там понимаешь… нас же три пары собиралось ехать… а у Толика друг приезжает… а у Анютки сестра…. Они решили с собой их взять… а спохватились поздно, одиночных номеров нет. Ну, не селить же их в один номер, они же даже не знакомы…
— Короче, Склифосовский! — не выдерживаю я, этой словесной пытки.
— Ну … — собирается с духом и наконец-то переходит к сути, — Ты же не против, если мы будем с тобой в разных номерах жить? Они рядом, — заверяет он меня, — Ты с сестрой Анюткиной остановишься, а я с другом Толика. Они классные ребята! — будто этот факт что-то меняет, резюмирует он.
— Саня, Саня, — вздыхаю я, качая головой, — Вот все-таки умеешь ты залить ложку касторки в десерт с мороженым…
Сашка скис. Стало жаль его. Старается ведь, вижу. Ну, что сделаешь, если человеку суждено быть ходячей катастрофой?
— Ладно, не грусти. Может быть, так даже интересней. Пикантность некоторая будет присутствовать, — успокаиваю его и себя одновременно.
Расплылся в улыбке:
— Ой! Я вот им так и сказал! Ты у меня самая умная и понимающая! — прижимает меня к себе в объятиях.
— Кому им?
— Ну, ребятам! Толику с женой, и Анютке с бойфрендом. А то они переживали, что кому-то из них придется раздельно ночи проводить. А я так и сказал: «Маня у меня — умница! Она поймет! Врозь будем жить мы», — радостно сообщает он мне историю событий.
Ну, что ему можно на это сказать? Матросов… Но ведь все свои глупости он делает от чистого сердца, из любви всеобъемлющей ко всему живому во вселенной. Улыбаюсь и молчу. Дурачок мой! Святая простота!
— Какие планы на сегодня? — спрашивает Сашка, натягивая джинсы.
— Мне надо домой съездить, вторую неделю в одном и том же хожу. Не мешало бы гардеробчик поменять, да и на квартирку свою глянуть. Может Любаня-соседушка уже жильцов туда запустила, и наглым образом наваривается на мне, пусть мою долю гонит, как собственнику жилплощади!
— Буйная у тебя фантазия, Манюня! — смеется Саня, — Любанька скорее свою сдаст, чем тебя подведет, с ее чувством ответственности в суде бы работать!
— Это точно. Любаня у меня золотая, — соглашаюсь я.
— Когда ты уже ко мне переберешься, а? — заводит старую песню Сашка.
— Сань, ну не надо снова об этом, ладно? Я же сказала тебе, мне нужно время, не готова я ни к замужу, ни к ПМЖ у тебя, не дави, — умоляюще прошу я.
— Хорошо, хорошо… Только не пойму я, когда же ты уже приготовишься? Как студень, ей Богу, варишь-варишь, а он все не готов и не готов! Два года уже скитаемся! — не может он закончить с любимой темой для дебатов.
— Уф…- отдуваюсь я.
— Молчу, — прикладывает он палец к губам, — Слушай, а может в понедельник, после работы заедем к тебе? Я ж тебя знаю, ты быстро собраться не можешь — эта катавасия на пол дня, не меньше! А сегодня в кино сходим, и Толик в гости звал? — канючит Сашка.
— Ну, хорошо. Только смотри! Чтобы точно! Ты не забыл, что у нас в четверг корпоративка? Ты то в костюмчике будешь, а у меня платье дома. Обещаешь, что в понедельник съездим?
— Конечно, любимая! — расплывается в счастливой улыбке Мистер Катастрофа.
Вот так всегда бывает в этом мире, рядовым гражданам приходится расплачиваться за промахи вышестоящих товарищей!
Ну, где это видано — устроить корпоративную встречу нового года посреди рабочей недели! А все почему? Потому что все у нас в России происходит вдруг, нежданно-негаданно. Неожиданно из посеянных зерен вырастает пшеница, и начинается битва за урожай; негаданно приходит зима, почему-то идет снег, и муниципальные службы города, с киркой и лопатой (причем и то и другое имеется у них в единственном экземпляре) ведут не равный бой с этим Чудом природы. Ну, кто бы мог подумать, что такое случится?!
Конечно, когда в конце ноября доложили, что новому году быть, руководящий состав тут же бросился на поиски места для его корпоративной встречи. Действительно странно, что другие компании узнали об этом раньше, и свободных мест в ресторанах уже не оказалось, пришлось брать то, что предлагали и когда была на то возможность.
Уф…. Голова раскалывается. Тело не слушается. Во рту ядовитая субстанция, вместо привычной секреции… Господи! Почему я не умерла вчера? Так. Спокойно, Маруся! Надо сфокусировать зрение на мониторе.
Что это? Excel? Это у меня такая программа есть, да? Забавная… Цвет новогодний такой… Полосочки, прямоугольнички, циферки… Стоп. Пугает меня ход собственных мыслей. Беседа с самим собой пациента психиатрической лечебницы, не дать не взять. Давай-ка о чем-нибудь менее сложном, чем компьютер.
Который час? Двенадцать. Оооо! Зачем я узнала эту убийственную новость! Еще шесть часов высидеть на стуле! Не упасть, не уснуть, а сидеть ровненько, да еще и изображать бурную деятельность, мол, не зря Вы, товарищи руководители, деньги мне платите.
Чем же себя развлечь? Надо сходить к Машке, чайку попить. Точно. Развеюсь, да и время убью.
Вооружившись папкой с бумагами, как прикрытием, приняв образ загруженной работой офисной дамы, выхожу из кабинета, цокая каблучками. Сисадмин пялится на мои ноги, сладострастно закатывая глаза. Уф. А во мне, каждый удар каблучков отзывается волной негодования и митингом возмущенных органов. Ну, наконец-то! Машкин кабинет. Никогда не замечала, что он находится так далеко от моего, еле дошла.
— Машка, привет, — закрываю за собой дверь, выдыхаю и опускаю плечи, возвращая их в привычное состояние, далекое от выгнутой осанки балерины.
— Привет, — из-за монитора высовывается Машкина физиономия.
Мда… Не одна я вчера хорошо отдохнула. Машкина помятость придает мне силы духа.
— Ты как? — вопрос вежливости, сама вижу, что вообще никак.
— Ой… — вздыхает Машка, опустив подбородок на ладошку и мученически подняв глаза к потолку.
— Ага … Давай чайку попьем?
— Наливай, — с еле заметным энтузиазмом соглашается она.
От слова «наливай» становится не хорошо, измученный желудок слабо возмущается. В голове всплывают умные и не очень тосты, произнесенные вчера на корпоротиве. От этих воспоминаний, становится еще хуже. Гоню мысли. Без них лучше. Свежее в голове. Беру чайник, наливаю спасительного напитка себе и товарищу по несчастью.
— Спасибо, Маруся. А ты то сама как? — благодарно принимает она чашку из моих трепещущих рук.
— Бывало и хуже, но реже, — честно признаюсь я.
— Во-во, — делает она слабую попытку улыбнуться, — Ну, вы вчера дали джаза!
— Что так официально — вы? — силюсь я вспомнить события прошедшего вечера.
— Официально… Ха-ха-ха… Да ты с Лехой — артисты! — у Машки получилось улыбнуться. Везет. Ничего. Я тоже скоро смогу!
— А чего мы? — признаться, что помню две трети вечера, силы духа не хватает, изображая святую невинность, вроде как бы интересуюсь ее мнением о произошедшем.
Машка удивленно таращит на меня глаза. Во дает! Сильный организм. Как у нее голова не лопается от такого напряжения?
— Да ты чего? Или хочешь сказать, что для тебя это привычное дело — танго переходящее в стриптиз на столе? Хм… Марусь, я че-то раньше за тобой не замечала таких талантов, скрывала? Сюрприз сделать, что ли хотела? Получилось. Однозначно. Обалдели все.
Упс… Мозг взрывается от работы мысли. Надо же было так напиться, чтобы отчебучивать такое на глазах у изумленной публики, в числе которой было и руководство, и их партнеры по бизнесу! Почему охрана меня сегодня в офис пустила? Разве ж я еще не уволена? Ну, почему я не умерла вчера?!
— Ну, стриптиз — это сильно сказано, — слабо защищаюсь я.
— Оно, конечно, до профессионалов вам еще далеко, — соглашается Машка, — Но чулочки твои с подвязочками, я лично, имела удовольствие заценить, глядя на сие действо снизу вверх, и фрагмент боди — тоже, — издевательски улыбается она, — Саня у тебя — золотой человек, даже ухом не повел, как будто, так и надо — часть запланированной развлекательной программы, — завистливо хмыкает Машка, опустошая кружку.
— Да. Золотой, — вяло соглашаюсь я, — Ладно, пойду, поработаю. Забегай, — уже стоя в дверях, приглашаю Машку в гости.
— Ага. Оклемаюсь немножко и зайду.
— Привет, Манюня, ты как? Яблоко хочешь? — заходит в кабинет Саня, смачно откусывая от сочного зеленого плода.
— Нет, — морщусь я, желудок снова скручивает спазмом.
— Ну, извини, пива нет, — вальяжно плюхается он в кресло напротив.
— А ты как? — интересуюсь я у него.
— Нормально, жить буду. Ты не забыла, надеюсь, что завтра мы едем в «Мечту»? — продолжая жевать, нехотя листает какой-то прошлогодний журнал Сашка.
— Нет, не забыла. Я после работы к себе, надо собраться, — отвечаю я без радости в голосе, в предвкушение предстоящего трудового подвига.
— Хорошо, я за тобой завтра утром заеду. Не буду тебе мешаться. Отвлечение тебя от такого процесса, чревато запуском тяжелых предметов в мою сторону.
Саня прав, при сборах я становлюсь просто мегерой, пожираемая параноидальной мыслью, что могу забыть что-нибудь очень для себя важное: милый сердцу топик, любимый парфюм, страсть как важный тюбик с кремом, второй год без дела пылящийся на полке.
— О, смотри-ка, как будто ты написал стишок, — перевожу я тему разговора, —
«Поломай себе руки и ноги,
Потеряй в суете кошелек,
Окажись у медведя в берлоге,
Опрокинь на себя кипяток,
Выпей чашку чернил по запарке,
Куртку новую супом залей,
Наступи на змею в зоопарке,
В день рожденья чумой заболей,
Упади на ходу с электрички,
Пострадай от блатного ножа,
Загорись от погашенной спички,
Сядь в лесу на большего ежа,
Забреди на прогулке в болото,
Проколи себе палец иглой,
Упади на забор с вертолета,
Подавись баклажанной икрой…
И когда приключится такое,
Я на помощь к тебе поспешу —
Я тебя излечу, успокою,
Заслоню, защищу, затушу…», — декламирую, найденное на бескрайних просторах Интернета произведение неизвестного автора.
Саня заливается краской:
— Марусь, ну чего ты опять…
— Молчу, молчу, — улыбаюсь я.
По дороге с работы зашла в магазин. Мой холодильник без малого год, выполняет функции «бронированного» кухонного шкафа.
Окинув взглядом, богатый ассортимент предлагаемых товаров, заботливо и со знанием дела расставленный на бесчисленных полках, скромно останавливаю свой выбор на пакете кефира. Ничего больше мой измученный «отдыхом» организм не пожелал.
Оказавшись наконец-то в своей квартире, чувствую облегчение. Видеть никого не хочется. Даже Саню. Да пожалуй, его — меньше всего.
Что-то сломалось во мне. Все чаще я ловлю себя на мысли, что дружеского между нами гораздо больше, чем всего прочего. Откровенно говоря, и замешаны наши отношения были именно на дружбе. Ни страсти, ни чего-то подобного ей, у нас никогда не было. Люблю ли я его? Да. Только последнее время мне кажется, что любовь эта больше похожа на сестринскую.
Совсем не так все было с Виктором.
Мы вместе учились в университете. На первом курсе были скорее соперниками, чем друзьями. Иногородний Витька, заводила и баламут, постоянно был инициатором студенческих вечеринок в общежитие. Не лишенная лидерских качеств, я была предводителем прекрасной половины курса. Частенько случалось так, что наши планы на пятничный вечер координально расходились, и мы зло зыркали друг на друга, теряя из своих рядов того или иного товарища, отдавшего предпочтение конкурирующей организации.
Новогодняя вечеринка на втором курсе стала началом нашего с ним романа. Яркого как вспышка падающей звезды на ночном небе.
В середине четвертого курса у Виктора серьезно заболела мама, и он вынужден был вернуться домой, оформив перевод в ВУЗ родного города.
Помню, в последнюю ночь перед его отъездом, мы не сомкнули глаз, я плакала, он успокаивал меня, заверяя, что это не конец света, что мы будем видеться летом, а получив диплом, он непременно переберется в Питер. Полтора года мы переписывались, созванивались. Витина мама долго болела, за ней требовался уход. Письма становились все более редкими, звонки все менее долгожданными.
Он так и не вернулся. До меня дошли слухи, что Витя женился. Переживала, конечно, но делать нечего, приняла эту новость как данность.
Прошло больше пяти лет. Я давно сменила место жительства и номер телефона. Не ждала ни звонков, ни писем. Только нет-нет, да покажется, что в толпе мелькнул знакомый силуэт, и знакомые до боли глаза, по-прежнему, улыбались мне во снах.
— Маруся? Але! Ты спишь что ли? — кричит в трубку, возвращая меня из царства Морфея, Саня.
— Угу, — бубню я, потирая глаза, фокусируюсь на часах и подскакиваю, — Я сейчас, я быстро, мне только умыться, — хватаюсь за одеяло, бросаю, шарю по полу ногами в поисках тапочек, галопирую в ванну.
— Марусь, за тобой Толик через пятнадцать минут заедет, — как-то виновато сообщает Сашка.
— А что случилось? Почему не ты? — нанося на зубную щетку пасту, недоумеваю я.
— Кхем… Ну… В общем, вышел я с утра с рюкзачком к машине, а моя ласточка колеса на деревянные сменила, — Санины объяснения спросонья напоминают мне бред сумасшедшего.
— Сань, ты трезвый? Как сменила? Почему деревянные? — воображение рисует новое поколение колес, явно более подходящее телегам.
— Я у подъезда ее припарковал, чтоб с утра на стоянку не тащиться, думал поспать подольше. Какой-то умелец снял колеса, сволочь, с кирпичами напряг похоже, на деревянные колоды технику мою поставили, — «сволочь» — было самым приличным словом из подобранных Саней эпитетов, щедро сыпавшихся из динамика телефона.
— Ясно, — почему-то не удивляюсь я.
Было бы странно, если бы у Сани ничего не случилось. Приключения находят его везде, всегда и как водится — очень не вовремя.
— Я с Анюткой в «Мечту» приеду, она чуть позже выезжает, как раз с машиной разберусь. Не сердись, Манюнь, — умоляюще взывает ко мне Сашка.
— Ладно, — вздыхаю я, — С Толиком так с Толиком.
Через десять минут я стояла у подъезда с угрожающего размера сумкой в ногах.
Толик человек пунктуальный, ждать себя не заставил. С улыбкой от уха до уха вышел из машины, помочь загрузить мой увесистый багаж:
— Маруся, ты в своем репертуаре, — смеется он, — Подозреваю, что гардероб остался пустым.
— Ты же понимаешь, лучше взять что-нибудь и пожалеть, чем не взять чего-нибудь и кусать потом локти, — здороваюсь с ним традиционным поцелуем в щеку.
— Это точно, Ольчик моя такая же. Ну, давай, прыгай в машину, — закрывает он багажник, и галантно открывает передо мной заднюю дверцу.
— Привет, Оль, — усаживаясь, целую супругу Толика, уже устроившуюся на месте за водителем, — Здравствуйте, — обращаюсь к затылку впереди сидящего мужчины, предполагая, что это и есть тот самый друг, по вине которого мы с Саней обречены, жить в разных номерах.
— Доброе утро, — радушно отзывается он, поворачиваясь ко мне лицом, — Маша?!
— Виктор?!
— Вы знакомы? — восторженно вскрикивает Оля, — Как здорово!
— Кто знаком? — поворачивается к нам Толик, только что севший за руль.
— Мы с Машей учились вместе в университете, — отвечает Виктор, принимая огонь на себя.
— Аааа!.. Подожди, как учились вместе? Маша на сколько мне известно в Питере училась, а ты Волгоградский универ заканчивал, — проявляет свою осведомленность Анатолий.
— Заканчивал, но до четвертого курса учился в Питере, вместе с Машей, — поясняет ему Виктор.
— Понятно, — удивленно хмыкает Толя, — Надо же! А я и не знал. Ну, тем лучше, значит вы не чужие друг другу люди, будет, о чем поболтать, — радостно заключил он.
Знал бы он, насколько не чужие…
Удобное мягкое сиденье Толиной машины показалось мне деревянной табуреткой с вбитыми острием наружу гвоздями.
Как тесен мир! Подумать только, я вспоминала его прошлым вечером, не видела много лет, и вот он — собственной персоной сидит в пятнадцати сантиметрах от меня. Бессвязные мысли путаются в голове. Как вести себя с ним? Что он и чем дышит? Рад ли такой негаданной встрече? Почему без жены? Почему оставил ее на Новый Год без своего общества? А может он уедет из «Мечты» раньше, не останется там на новогоднюю ночь?
Дорога до санатория не близкая, три часа пути.
Мы болтали о всякой ерунде. Разговорчивая Оля не замолкала больше чем на секунду, ее нежный голосок разливался по салону, как перезвон колокольчиков. Так или иначе, она втягивала меня в беседу, и времени на собственные мысли у меня оставалось не много.
— Саня твой верен себе, Марусь, — улыбаясь мне в зеркало заднего вида, присоединяется к разговору Толик.
— Да, это точно, — вспоминая «деревянные колеса», соглашаюсь я.
— А кто такой Саша, твой муж? — поворачивается ко мне Виктор с наигранной улыбкой, кривовато натянутой на губы.
— Нет. Вернее не совсем… В общем, мы встречаемся, — его вопрос застал меня врасплох.
Никогда я не пыталась даже самой себе объяснить, кто для меня Сашка. Сашка — это Сашка, мой Саня. И все.
— Понятно. Гражданский, значит, — сделал свои выводы Виктор, отвернувшись лицом к лобовому стеклу.
— Да, я бы не сказал, — смеется Толик, — Манюня у нас, как Брестская крепость, не сдает своих бастионов. Он год уже уговаривает ее замуж за него выйти, или хотя бы переехать к нему, а она — ни в какую!
Щеки Виктора еле заметно зарумянились:
— А что случилось-то с Александром? — живо интересуется он, уводя разговор от щекотливой для меня темы.
— Ой! И не спрашивай! — хохочет Толик, — С ним вечно что-нибудь случается!
Толик начинает активно делится с другом зарисовками из жизни Мистера Катастрофы.
Ольга слышала их десятки раз, но они по-прежнему вызывают у нее искренний заливистый смех. Виктор по началу сдержанно улыбается и хмыкает, но к тому моменту, когда повествование Анатолия перевалило за пяток Сашкиных катаклизмов, тоже начинает хихикать, а после и самозабвенно хохотать, держась рукой за голову, и как мантру повторяя:
— Да, ладно?! Серьезно? Не может быть!
Я почему-то виновато улыбаюсь, пожимая плечами, беззвучно подтверждая, что все сказанное — правда.
От энтузиазма Сани страдала не только я, но и все с кем ему приходилось иметь дело.
— А вот еще, — продолжает Толик, — Попросил я как-то Александра помочь. Собирался ехать в командировку, а на работе полный аврал. «Сань, — говорю, — будь другом, ты от касс ж/д не далеко живешь, заскочи, купи мне билет до Москвы на вечер пятнадцатого». «Хорошо, — говорит, — не проблема». Встречаемся с ним после работы четырнадцатого числа. Возвращает мне паспорт и билет передает, довольный, просто цветет. Благодарю его, спрашиваю, что такой счастливый, премию дали, или в должности повысили? «Нет, — говорит, — ты билет то посмотри повнимательнее». Открываю, а самого потряхивать начинает, Санин энтузиазм давно уже у меня такую реакцию вызывает. Читаю. «Билет как билет, в чем уникальность?» — спрашиваю. «Эх, ты, — говорит, — Я ж тебе на экспресс купил, доберешься быстрее и с комфортом!» Выдыхаю с облегчением от его пояснений: «Спасибо, — говорю, — как изловчился то (а тогда, напряг с билетами был, сезон, заранее надо было покупать)?» «А вот, — говорит, — уметь надо». Приезжаю домой, Оля спрашивает, когда в путь дорогу, берет билет, читает, округляет глаза. «Ты ж говорил, что пятнадцатого поедешь, — удивленно обращается ко мне, — Мы же днем должны были на свадьбу к родственникам пойти». «Ну, да, — отвечаю, — Ты мне рубашку то погладила?». «Какую рубашку, Толик?! У тебя поезд через пять часов!» — сует мне билет в руки. Я в шоке вчитываюсь, отправление в 00.20 пятнадцатого. Звоню Сане: «Ну, спасибо, — говорю, — что о печени моей печешься». «При чем тут печень?» — спрашивает. «На свадьбу, — говорю, — по твоей милости не попадаю, буду красотами Красной площади весь день любоваться». А у него файлы никак не сойдутся, билет на пятнадцатое — на пятнадцатое, 00.20 — не день и не утро, чем не доволен я, в толк не возьмет. В общем, хотел друг — Саня как лучше, а получилось как всегда.
Время летело на удивление быстро. Я немножко расслабилась, и сиденье перестало казаться орудием пытки.
Через два часа, мы сделали остановку на заправке, решив за одно затариться спиртными напитками и разными вкусностями: шоколадом, печеньем, лимонадом.
Не успела я осмотреть весь предлагаемый ассортимент, как мой телефон подал признаки жизни.
— Але, Марусь, как у вас дела?
— Хорошо, Сань, у тебя как?
— Нормально. Поставил колеса, отогнал машину на стоянку. Вот Анютка меня подобрала, выехали.
— Понятно. Тогда будем ждать вас в «Мечте».
— Ага. Ты знаешь, а у Анютки сестренка так очень даже ничего себе, — восхищенно выдыхает Саня в трубку. Одна из любимых его игр.
— Опять на ревность меня разводишь, не надоело? — а про себя думаю: «Знал бы ты насколько ничего у Толика друг».
— Хи-хи-хи… Ладно, ладно. Ты все равно лучше. Ну, до встречи, Манюнь. Целую.
— До встречи.
Не успела я убрать телефон — позвонила мама. Пытаться призвать ее к краткости — все равно, что ставить горчичники снеговику, занятие бестолковое и нелепое. Поведав мне все свои новости, поинтересовалась моими, напоследок пожелала хорошего отдыха и расцеловала в трубку.
За разговорами я пропустила шопинг.
Ребята, нагруженные бряцающими стеклом пакетами, двинулись к выходу, я — за ними. Вот так всегда. Опять осталась без Мартини, потому что никто кроме меня его не пьет, и конечно же, забыли купить, так же как и мной одной любимый белый шоколад.
— Машут, ну что, поехали? — спрашивает Толик, подходя к машине, заботливо укладывая в багажник хрупкую тару.
— Да, конечно, — неудобно задерживать всех из-за собственных капризов, и болтовни по мобильнику.
— Вот все время забываю, что ты любишь Мартини и белый шоколад, если бы не Виктор, снова оставили бы тебя без твоих изысков, — подмигивает мне Толя, садясь за руль.
Виктор улыбается, пристально смотрит на меня, считывая с моего лица произведенный словами друга эффект.
Ноги плохо слушаются. Не забыл. Столько лет прошло. Неужели я для него еще что-то значу, если он хранит в памяти такие детали обо мне и моих вкусах?
— Спасибо, Витя, — почему-то ставшим с хрипотцой голосом, поблагодарила я.
— Пустое, — отзывается он с еле скрываемым удовольствием, открывая передо мной дверцу автомобиля.
Все мы, кроме Виктора, не первый раз отдыхали в «Мечте».
Восторга, что вновь оказались в этом чудесном месте, скрывать никто даже не пытался.
Главный корпус санатория, словно по кирпичику собранный среди соснового бора, настолько близко к новенькому зданию подходили упирающиеся в небо деревья, задорно поблескивал оконными стеклами, отражающими солнечных зайчиков; словно нанесенный шаловливым мазком художника, радовал глаз розовым (как и подобает Мечте) фасадом, ярким пятном выделяющимся среди мерцающего безупречной белизной снега и густой зелени хвои.
— Господи, как красиво! — заворожено выдохнул Виктор.
— Да, — согласился Толик, оглядываясь вокруг, с упоением вдыхая морозный лесной воздух, — Им не дышать, его просто пить хочется, — засмеялся он, снова жадно вдохнув столь дефицитную для горожанина смесь кислорода и свободы.
Получив ключи, мы на мгновение заглянули в номера только для того, чтобы оставить там багаж. Привычная уютная обстановка комнат ничуть не изменилась.
Через пару минут наша небольшая компания, утопая ногами в сугробах, с традиционной бутылочкой шампанского, продвигалась в глубь леса, отметить свой приезд к Дедушке Дубу. Старожилы утверждали, что если прислониться спиной к этому лесному исполину, закрыть глаза и загадать желание — оно непременно сбудется. Именно благодаря этой легенде санаторий и получил свое название.
Каждый раз, приезжая сюда, мы обязательно ходили к этому волшебному месту. Скоро у нас появилась традиция приносить Дедушке гостинцы. Наверное, в тайной надежде задобрить чудесное дерево. Мы выпивали по стаканчику игристого напитка, наиболее подходящего для такой ситуации, и оставляли один у могучего ствола вместе с какой-нибудь сладостью. Язычество, конечно, но ритуал этот очень согревал душу, вселяя в нее теплую искру надежды.
Добравшись, мы разлили шампанское в пять стаканчиков, первый из них, разместив в сугробе у самого дерева. Оля достала шоколадку и положила рядом.
В целом, я достаточно реалистично мыслящий человек, в отличие хотя бы от того же неисправимого романтика — Сани, но именно в этом месте, я чувствую себя маленькой девочкой, начинаю верить в сказки, с присущими им волшебством и чудесами. Подойдя вплотную к стволу Дуба, я оперлась на него спиной и закрыла глаза.
Сегодняшний день и без того похож на вымысел, чего же я хочу, о чем попросить Дедушку? Я и мои родные здоровы, любимая работа позволяет жить и отдыхать достойно, вроде бы все есть, почему же я не могу сказать, что я счастлива?..
Любить. Я хочу любить! Не наслаждаться любовью ко мне, а любить самой. Хочу настоящего взаимного чувства!
Будто проснувшись, я открыла глаза, сделала глоток холодного шипучего напитка, щурясь от снега, огляделась вокруг.
Виктор стоял в паре шагов от меня, и даже не пытался скрыть своего изучающего взгляда, насмешливо и в тоже время ласково улыбаясь. Я невольно покраснела. Он заметил и улыбнулся еще шире.
«А вдруг именно ему суждено стать „исполнителем“ моей мечты? — пронзила меня шальная мысль, — Нет. Он женат. Я не стану разрушать чужого гнезда!» — тут же прогнала я ее прочь.
Что нужно для комфортного путешествия с животным
Путешествие с питомцем — это не только замечательная возможность провести время с вашим другом, но и определенный вызов. Питомцы, как...
— Ну, что, Машут, загадала? — хитро прищурившись, спросил Виктор.
— Да, — растеряно ответила я, как первоклассница, пойманная на вызывании гномиков на ниточку, в темной раздевалке спортзала.
— Скажи мне, я выполню любое твое желание, — прошептал он, подойдя ко мне, обхватив руками мои закоченевшие ладошки, растирая их и пытаясь согреть своим дыханием.
Его лицо было совсем рядом, от этой близости, а может быть от шампанского, голова закружилась, тепло жгучей волной разлилось по всему телу.
Собрав волю в кулак, мягко отстранилась от него, пряча ладони в карманы куртки:
— Не надо, Витя, — еле слышно прохрипела я.
Виктор нахмурился:
— Да, конечно, я понимаю… У тебя есть кому исполнять желания, — резко бросил он, развернулся на сто восемьдесят градусов и по уже протоптанной нами в снегу тропинке медленно, будто прогуливаясь, пошел в сторону санатория, — Эй, молодежь! Не пора ли погреться? — последние его слова предназначались Толику и Ольге, увлечено спорящим друг с другом, и похоже даже не замечающим нашего присутствия.
«У тебя есть кому исполнять желания», — пульсировали в голове слова Виктора, — «Будто у него никого нет! Я то, по крайней мере, не замужем, а он еще и пытается обвинить меня в чем-то!» — снежной лавиной нарастало во мне негодование.
— Пойдемте, пойдемте, — отозвалась Оля, — Я тоже уже замерзла. Поругаться мы и в тепле сможем, — погрозила она кулачком Анатолию.
— Что у вас случилось то?! — Виктор взял возмущенную Олю под локоток, улыбаясь, посмотрел на Толика.
— Вить, представляешь, я мальчика загадала, а этот бестолковый мужчина — девочку! — продолжала митинговать неутомимая наша, — Ну, ведь тоже мальчика хотел! Сам говорил, — грозно посмотрела она на мужа.
— Уф… — отдувался Толик, — Но ведь ты то сама с пеной у рта доказывала мне, что первым ребенком должна быть дочка, что помогать будет и так далее, — не сдавался ее супруг.
— Балбес, ты Анатолий, балбес! — качая головой, продолжала Ольга, — Так это что же теперь будет? — остановилась она, осененная догадкой, — Если и его желание и мое сбудется? Двойня что ли? — округлила Ольга глаза.
— Ну, почему бы и нет? — философски хмыкнул Толя.
— Ах, ты!.. Деловой! Конечно, «почему бы и нет», — передразнила она его, — Ночами то не тебе не спать, если что сразу работой прикроешься!
— Ох… — Анатолий поднял глаза к небу, очевидно пытаясь заручиться поддержкой высших сил, — Нет, родная! Ты только роди, а в декрете сидеть буду я, а вот ты, — он выразительно ткнул указательным пальцем ей в грудь, — ты пойдешь работать, и будешь ночами спать.
— Дурак! — поставила супругу диагноз Оля и заливисто расхохоталась.
— Ты вот скажи мне, друг, — обратился Толя к Виктору, — возможно ли женщине угодить, а?
— Вы как дети малые, — засмеялся Витя, — Что делите то, не пойму? Желания у них не совпали, беда какая — разногласия с полом наследника вышли!
— Не, не беда… Повод для диспута, да Олюшь? — улыбаясь, обнял Толик жену и чмокнул в щеку.
После морозного воздуха, приятно было снова оказаться в тепле.
В ожидании приезда остальной части нашей компании, мы решили разобрать багаж и разошлись по номерам.
Совершив беспардонный самозахват, наиболее понравившейся мне кровати, я побросала свои вещи в шкаф, и решила выйти осмотреться, побродить по корпусу.
Все осталось на месте: тренажерный зал, сауна, дискотека, бар, кинотеатр.
Возвращаясь в номер, я столкнулась в коридоре с шумной компанией молодых людей. Похоже, что они возвращались с лыжной прогулки, оживленно обсуждая проведенный день. Обогнать их ширина коридора не позволяла, поэтому пришлось плестись сзади. Задумавшись над своей линией поведения с Виктором, я не заметила как высокий широкоплечий мужчина, идущий впереди меня, остановился, завязать шнурок на ботинке, и на всем ходу налетела на него.
Теперь я точно могла сказать, что понимается под фразой «слона то я и не заметил». «Споткнуться о двухметрового атлета — звучит то как», — все что я успела подумать.
Не удержав равновесия, я повалилась на пол, цепляясь за комбинезон молодого человека, сдавленно выдохнув традиционное:
— Ой! Мамочка!
От неожиданности он тоже не смог удержаться на ногах, рухнув следом за мной.
Его компании, обернувшейся на глухой звук падающих тел, открылась занятная картинка, лица их вытянулись, после чего по коридору эхом разнесся дружный хохот.
На полу с выпученными глазами лежала я, мертвой хваткой схватившаяся за одежду возлежащего на мне мужчины, с не менее выразительным удивленным выражением лица.
— Простите, — выдавила я из себя, разжав пальцы и отпустив ткань.
— Владимир, — ответил он на мои скудные извинения, с игривой угрозой зыркнув на веселящихся товарищей.
— Что? — не понимающе хлопая глазами, уставилась я на него.
— Меня зовут Владимир, — повторил он, — Называйте меня старомодным, но я не позволяю себе забраться на женщину, даже не представившись, — в широкой улыбке продемонстрировал он ровный ряд белоснежных зубов.
Краска залила мое лицо:
— Мария, — пролепетала я, — Прошу прощения за столь страстный порыв с моей стороны, но может быть, вы все-таки встанете с меня? — чувствуя явную нехватку кислорода, попросила я.
Если бы можно было провалиться сквозь землю, я бы непременно провалилась. В такой глупейшей ситуации мне бывать еще не доводилось.
— Да, конечно, Маша, — блеснул он глазами, — Только давайте на «ты». Мы смело можем сказать, что знакомы близко, и свидетели у нас имеются, — нисколько не смущаясь, продолжал он вгонять меня в нездоровый румянец, — Кстати, у тебя замечательные духи, очень волнующий аромат, — поднялся он на ноги и подал мне руку.
— Спасибо, Владимир, — потупив глаза, поправляя сбившийся свитер, промямлила я.
— Ты в порядке? Позволь мне проводить тебя? — не сбавлял напора мой новый знакомый.
— Нет, спасибо, все хорошо. Правда, — я все-таки решилась поднять на него глаза, и тут же пожалела об этом.
Шок понемногу проходил, а вместе с тем, ко мне возвращалась способность видеть, слышать и понимать.
Владимир весьма соответствовал своему имени, такой мужчина просто не может не владеть миром — столько уверенности, силы и обаяния было в его правильных чертах лица.
— Хорошо, Маша, тогда — увидимся позже, — сказал он тоном, не терпящим возражений, сделав ударение на последних словах, и наклонился поцеловать мою руку, — До встречи!
Он присоединился к своим товарищам, и их компания продолжила свой путь, вскоре исчезнув из вида за поворотом коридора.
Я же остановилась в одном из холлов, рухнув на кресло, в слабой надежде, прийти в себя, прежде чем вернуться к друзьям.
«Ну, Маня, так ты еще ни с кем не знакомилась!» — подумала я, и представив всю картину со стороны, в голос рассмеялась.
— Манюня, ну, где же ты пропадаешь, мы тебя потеряли?! — отчитал меня Саня, сжимая в медвежьих объятиях.
— Посмотрела, не изменилось ли здесь что, — чмокнула его в щеку, и поспешила поздороваться со всеми вновь прибывшими.
Ольга с Анютой и Жанной колдовали над столом в номере определенном для Саши и Виктора. «Надо же было так случиться, что они будут жить вместе», — пронеслось в моей голове, и захотелось забиться в самый дальний темный уголок, чтобы не стать участником возможных военных действий. Тем более не хотелось почувствовать себя яблоком раздора.
Сестра Ани — Жанна, действительно оказалась весьма эффектной девушкой, совсем не похожей на угловатую старшую сестру. Нас без лишних церемоний представили друг другу, и я тут же была отправлена в ванную комнату на помыв фруктов.
— Мальчики, у нас все готово, — пригласила сильную половину к столу Оля, выглянув из номера в холл.
— Идем, родная, — отозвался Толик, — А не хлопнуть ли нам по рюмашке? — подмигнул он коллективу, вольготно развалившемуся в креслах.
— Заметьте, не я это предложил, — хором ответили они, поднимаясь со своих мест.
Приятно оказаться в компании, где все тебя знают и понимают. Нет необходимости манерничать, стараться произвести впечатление. Жанна оказалась «своим человеком» и легко влилась в наше общество.
Расслабляющее действие алкоголя, уже четко читалось на наших лицах и в разговорах. К моему величайшему удивлению, Виктор взахлеб общался с Сашей, проявляя неподдельный интерес к его личности, и всячески выказывая одобрение его персоне. Стало спокойнее на душе, очень не хотелось испортить всем отдых такой неожиданной встречей.
— А какой у нас план на вечер? — обратилась ко всем наша заводила — Оля.
— Дискотека, — дружно ответила ей женская часть компании.
— А может в сауну сходим? — умоляюще посмотрел на Ольгу Толик.
— Я бы тоже косточки попарил, — согласился с ним Анин бойфренд — Костя.
Саня жалостливо обратился ко мне:
— Манюнь, ты же знаешь, на танцполе я опасней слона в посудной лавке. Может быть, действительно, сходим сегодня погреться?
Своих предложений на остаток вечера не высказал только Виктор, сидящий в обнимку с Саней, изредка бросая на меня не слишком доброжелательные взгляды. «Отбить что ли его у меня решил?» — мелькнула пьяная мысль в голове, — «Схватился то, как за родного прямо!»
Поскольку мнения разделились, пришлось принять компромиссное решение: мальчики идут в сауну, после чего присоединяются к нам на дискотеке.
Мужчины остались за столом, а женщины с неподдельным энтузиазмом разбежались по номерам, наводить красоту.
— Ой, Машка! Какое шикарное платье! — восторженно выдохнула Жанна, прервав процесс наложения на точеные скулы румян, когда я зашла к ней в ванную.
— Спасибо, Жанна. Не слишком откровенный вырез? — повернулась я к ней спиной.
— Да ты что?! Такую спинку просто грех прятать! Тебя просто не узнать! Такая красавица! Ты, конечно, и без макияжа с прической очень привлекательная особа, но сейчас… Мне то оставишь кавалеров? — улыбнулась она.
— Не прибедняйся, — оглядела я ее, — спорный вопрос, кто с кем будет делиться.
— Манюша?! — присвистнул Саня.
Направляющиеся в сауну мужчины, шлепающие по коридору в резиновых тапочках, совершенно не сочетались с дамами, одетыми под стать светскому рауту.
— Ты там это… поаккуратней, — не сводя с меня глаз, продолжал он.
— Хорошо. Постараюсь не отдавить никому ног, — съязвила я, прекрасно понимая, к чему он клонит.
Виктор только нервно сглотнул, и поспешил отвести от меня взгляд, нарочито заинтересовано обращаясь к Жанне с хвалебными речами в ее адрес.
Треволнения истекающего дня, которые не смогло снять даже несколько выпитых бокалов любимого мартини, легко были оставлены за порогом дискотеки.
Небольшой уютный зал с танцполом в центре, окруженным столиками, встретил нас раскатом жизнеутверждающих звуков, состоящих из смеси музыки, смеха, звона бокалов и людского разноголосия. Выбрав столик, мы заказали себе напитки, и с любопытством огляделись вокруг, в попытке рассмотреть в мерцающем полумраке отдыхающих. Диджей, словно только нас и ждал, поставил медленную композицию.
— Машка, глянь! — потянула меня за руку Жанна, привлекая к себе внимание, — Вон за тем столиком такой мальчик классный сидит!
— Где? — подслеповато сощурилась я.
— Ну, вон же! — махнула она в направлении заинтересовавшего ее объекта.
Молодой человек то ли заметил наш интерес к нему, то ли это было просто взаимно, встал из-за стола и определенно шел в нашу сторону.
— Ой! Он к нам идет! — заговорщически шептала мне на ухо Жанна, попутно поправляя и без того безупречную прическу.
Что уж она умудрилась разглядеть на таком расстоянии и с таким освещением, не знаю. Ее восторга разделить я не могла, по причине полного неведения (а точнее сказать — не видения).
Оля на секунду отвлекла меня, листая меню и интересуясь, что из предложенных закусок я предпочитаю.
Над моей головой раздался знакомый мужской голос:
— Вечер добрый, красавицы!
Я боялась поднять глаза на его хозяина, сердце отбивало в груди немыслимые африканские ритмы, вопреки звучавшей романтично-печальной мелодии. Жанна по-кошачьи улыбнулась подошедшему:
— Добрый, — сладким голосом ответила она.
Молодой человек вежливо улыбнулся ей, окинув беглым взглядом, и склонился к самому моему уху:
— Мария, ты позволишь пригласить тебя на танец? Обещаю, не оттоптать тебе ног, и не повалить на пол, — не без иронии сказал он.
«А на последок я спою…»
Владимир подал мне руку, на которую я слегка оперлась вставая.
— Машенька, ты как — будто не рада меня видеть? — похоже, ироничный тон был у него излюбленным.
— Я…. Просто не ожидала, встретить вас… тебя здесь, — путаясь в словах, смущенно опустив голову, пролепетала я.
— Хм… Не ожидала?! — Владимир изобразил удивление, — Мы же договорились, увидеться позже, — веселый чертенок скакал в его глазах.
Говорить ничего не хотелось. Но молчание не было тягостным, как бывает, когда судорожно ищешь тему для разговора и радуешься, наконец, найдя ее, прерывая затянувшуюся паузу. Иногда, не говоря ни слова, узнаешь человека лучше, чем болтая с ним безумолку.
Мой партнер весьма не дурно вел. Свойственная ему напористость в словесных баталиях, не переходила этой грани. В своих движениях он был сдержан, внимателен и уверен.
— Маша, ты тоже с компанией отдыхаешь, насколько я понимаю? — наконец-то нарушил он молчание, когда зазвучала следующая медленная композиция, поставленная всемогущим диджеем.
— Да, — заворожено глядя на его лицо, коротко подтвердила я.
— Это хорошо, — улыбнулся он, — Смогут весело провести время и без тебя.
— Я не понимаю тебя, — честно призналась я.
Владимир хитро прищурился:
— Мне твое общество сейчас нужнее. Я же тебе говорил, что безнадежно старомоден, нам просто необходимо, получше узнать друг друга… до свадьбы.
— Какой свадьбы?
— Как какой? Нашей, конечно. Ты не будешь против двадцатого января? Боюсь, что раньше не успеем сделать все необходимые приготовления, — обыденным тоном поинтересовался он.
Я застыла в центре зала каменным изваянием. Владимир тоже остановился, ласково погладил меня ладонью по щеке:
— Ты устала. Давай я провожу тебя к подругам. Отдохни. Я подойду чуть позже, — с этими словами он проводил меня за наш столик.
— Не скучай, — наклонился и поцеловал меня в щеку, улыбнувшись моим спутницам.
— Ты сумасшедший? — вернулся ко мне дар речи.
Владимир обнял меня за плечи:
— А ты думала, что я останусь в здравом уме, после нашего неординарного знакомства? — шепнул он мне на ухо, — Не переживай, я не буйно помешанный, — подмигнул он мне и вернулся за свой столик.
— Мда… Да, ты, Маша, акула! — Жанна изобразила соперническую ревность на своем хорошеньком личике.
«Я акула? Неееее… Вон акул настоященский! За столик к друзьям своим поплыл».
Вся эта история никак не хотела поддаваться моим попыткам анализа. Толи мне не хватало жизненного опыта, толи завораживающий уверенный взгляд Владимира, отключил мой мозговой центр, отвечающий за обработку информации. Я чувствовала себя слабой глупой маленькой девочкой, заблудившейся в лесу, по счастливой случайности встретившей на своем пути Ивана-царевича, и полностью доверившейся ему. Просто хотелось идти с ним рядом по тропинке, собирая растущие вдоль нее цветочки, наконец-то оставив решение всех проблем Ему — внимательному, умному, сильному.
— Але!.. Девушка! Вы меня мироощущаете?! — Жанна поводила рукой перед моим лицом.
— Да, да, — бестолково ответила я.
Ольга и Аня тоже с любопытством смотрели на меня. За что люблю Олю, так это за ее доброту и женскую мудрость. Наши с ней взгляды встретились:
— Ну, что привязались к человеку? На вас бы я посмотрела, после общения с таким мужчиной. Дайте ей в себя придти. Есть предложение, поражающее своей новизной. Давайте выпьем, — с этими словами, моя спасительница, подавая пример, взяла в руки бокал с коктейлем, — Я не буду оригинальничать, тост у меня банальный — за любовь, девочки!
Благодарно посмотрев на Олю, я тоже подняла бокал, мы чекнулись и выпили.
— Машут, мне с тобой посплетничать надо, — потянула меня Ольга за руку, — Извините, девочки, мы быстренько, — обозначила она конфиденциальность разговора остальным.
Мы вышли в холл, присели на диван. Оля положила мне руку на колено, и участливо заглянула в глаза:
— Мань, я не буду ходить вокруг да около, ты меня знаешь, я человек прямой, да и давность нашей дружбы дает мне некоторое право. Ты не хочешь объяснить, что происходит? Я ничего не понимаю, что с тобой твориться?
В других обстоятельствах я сочла бы подобный разговор вторжением в мое личное пространство, но не сейчас и не с Олей. Пожалуй, мне действительно нужно было кому-то выговориться.
— Не знаю, Оленька. Какой-то сбой программы. Все не так, понимаешь? Сама не знаю, что хочу, кого ищу. Пусто внутри.
— Саня?
— Друг.
— Понимаю, — нахмурилась она, — Честно говоря, я никогда не могла представить вас с ним семейной парой, вы больше похожи на брата с сестрой. Ты уж извини, что я в душу лезу, но не могу остаться безучастной, ты на себя не похожа: зажатая вся какая-то, испуганная что ли, потерянная, — она подвинулась ко мне ближе и чмокнула в щеку, — Скажи, Виктор ведь не просто твой сокурсник, вы встречались?
«Неужели это так заметно?» Впрочем, удивляться особенно не приходилось. Оля всегда отличалась особенно развитой интуицией.
— Да, Оль, два года… И роман наш не завершился в лучших традициях жанра, а просто прервался.
— Ясно. Теперь я понимаю, природу ваших с ним переглядываний. Ты его все еще любишь?
— Нет. Не знаю. Ой… Оль… Все так сложно, — тоскливо посмотрела я на нее, она по-матерински погладила меня по голове, — Он мне не безразличен, не чужой — это я могу сказать точно.
— Ох-хох-хо… Девочка ты моя, — ласково улыбнулась она мне, качая головой, — Не любишь ты, мне кажется, ни Саню, ни Витю. Выросла ты из этих «штанишек», но никак не решаешься отложить их в сторону и присмотреть себе более подходящую одежку.
«А ведь она права… Я хватаюсь за прошлое, не желая отпускать его от себя, в боязни остаться в одиночестве».
— Ладно, Машут, пойдем, потанцуем. Не грусти, все будет хорошо. Я тебе обещаю. Просто будь посмелей в своих решениях, — Оля заговорщически улыбнулась.
Наши мужчины не заставили себя долго ждать, украсив нашу компанию своими розовощекими после сауны лицами, а заставленный бокалами с коктейлями стол — графинчиком национального напитка.
— Ну, докладай без всяких врак, — обнял Толик Ольгу, — Сколько сердец разбито за время нашего отсутствия?
Оля кокетливо улыбнулась, задрала носик:
— Не скажу. И вообще, мы своих не сдаем, — показала ему кончик языка.
Саша с Виктором упивались обществом друг друга, практически не обращая внимания на прочих присутствующих. Мы с Жанной были предоставлены сами себе, и если ее этот факт огорчал, то меня с точностью до наоборот — радовал безмерно.
Короткий разговор с Ольгой, поправил что-то в моей голове. Объемная картинка, на которую я долго и непонимающе смотрела, приобрела наконец-то формы, сложилась в четкий, ровный рисунок. Оставалось только, разглядывая ее мелкие детали, удивляться, как я могла не видеть этого раньше.
Машинально я посмотрела в сторону компании Владимира. Он тут же встал со своего места, как — будто ждал от меня условного сигнала для начала движения.
— Приятного вечера, господа! — обратился он к мужчинам, подойдя вплотную ко мне, — Маша, ты не представишь меня своим друзьям?
Сказать, что мужчины удивились — не сказать ничего. Толик пришел в себя первым, закаленный утренней новостью о нашем знакомстве с Виктором, встал и протянул руку:
— Анатолий.
— Владимир, — ответил на его рукопожатие мой новый знакомый.
Виктор зло глянул на меня, словно говоря: «Ну, а чего еще ожидать от тебя?», но все же встал и в свою очередь представился, пожимая руку.
Та же процедура повторилась с Костей и Александром, не выразившими при этом никаких эмоций, де обычное дело.
Владимир сел рядом со мной, по-хозяйски положив руку на спинку моего стула, с непринужденным выражением лица, будто всегда так и было, и он просто не на долго отлучался, и вот — вернулся на свое место.
На лицах мужчин читалось замешательство, дамы ошалело хлопали глазами, все, кроме Ольги, с любопытством разглядывающей нашу пару.
— А вы собственно, кто? — не выдержал Виктор, задав вопрос, который вертелся на языках у всех.
— Я? — не повел бровью Владимир, — Я будущий муж Маши, — сказал он, повернулся ко мне, и еле коснувшись губами моей щеки, подтвердил свои слова поцелуем, — Думаю, что мы с Машей будем рады видеть вас всех на нашей свадьбе. Правда, Маша?
Читайте также: Замуж за мусульманина. А возможно ли это вообще?
