Багровое солнце медленно сливалось с горизонтом. Ветер играл в моих длинных белокурых волосах и мой красавец Морат, моя первая любовь пристально глядел в мои голубые глаза, крепко держа меня в своих объятиях. Пальмы покачивались на теплом ветру. Море блестело миллионами маленьких жемчужин. Еще никогда в своей жизни я не испытывала такую романтику, никогда до этого у меня не было такого сильного теплого чувства. Мое сердце, казалось, разобьется от любви.
Никто на свете не смог бы в тот момент убедить меня в том, что Морат был бесчувственным эгоистом, который хотел от меня только двух вещей — деньги и секс.
Итак, после двух недель, проведенных с ним на пляже в Тунисе, я была влюблена по уши. Признаюсь, в тогдашние 17 лет у меня не было никакого опыта. В Германии у меня правда был некто, но такое сильное чувство, которое я испытала к Морату в Тунисе, я испытала впервые.
Я прилетела с моей матерью в Джерба. Мама любила этот остров. Она приезжала сюда дважды в году поиграть в гольф, а отель «Робинзон-клуб» здесь был просто фантастикой. С Моратом я познакомилась в «Houmt Souk». Он работал там на базаре и пробовал всучить моей матери ковер. Мама ничего не купила, и он сдался. Потом он побежал вслед за мной и подарил мне жемчужное ожерелье, сказав, что оно так подходит к моим красивым глазам. Я не хотела принимать его подарок, но его лицо стало таким печальным, что у меня ёкнуло сердце и я не смогла ему отказать. Мы разговорились, и я рассказала ему, что мы живем в «Робинзоне». Он сказал, что там часто бывает на пляже, и он меня там найдет.
Таким образом, на следующий же день он уже был там, и с тех пор мы были вместе каждый вечер. Мама разрешала мне оставаться снаружи до 22 часов. Естественно, она думала, что я буду где-нибудь в гостиничном комплексе. О Морате я ей сначала ничего не рассказывала.
Однако, я настолько была влюблена за какие-то нескольких дней, что я так или иначе никого не слышала. Моя мать замечала это и я рассказала о нем. Она хотела познакомиться с Моратом и вечером я взяла ее с собой на пляж, поскольку Морату нельзя было в отель. Тогда я почувствовала, как несправедлива жизнь: он в своей собственной стране не мог пойти туда, куда хотел. К моей матери он был очень приветлив и предупредителен. Он сказал ей, что она не должна ни о чем волноваться, он ничего не сделает, чего бы я не хотела. И вообще, он будет меня охранять, как его собственные глаза. Моя мать улыбалась, она, вероятно, знала все их цветастые изречения. Она, однако, считала его безвредным, так как он также был очень молод в свои 19 года.
Пока мы лежали вечером на пляже, Морат рассказывал мне о своей семье, живущей на материке вблизи г. Гафса. Он рассказал, что его отец умер, а его бедная страдающая сердечным заболеванием мать одна растит 6 детей. Морат был старшим из детей и должен был зарабатывать деньги. Он был горд собой и вызывал сожаление у меня, я была им восхищена. Я хотела отдать ему 20 дойчмарок (ставка к евро: 1 EUR = 2 DM), сколько было у меня в сумочке, чтобы он мог купить еды для семьи, но он не принял их.
Не хочу влюбиться в египтянина второй раз
Не обязательно всё менять. Иногда достаточно увидеть
Как работа со стилистом помогает навести порядок в гардеробе без радикальных перемен. Про бережный подход и настройку образа вместе с...
Но на следующей неделе он все-таки попросил у меня небольшой кредит. Ему срочно были нужны 300 марок на больничные расходы, поскольку одна из его младших сестер была больна. Я не знала, как быть, но поскольку непременно хотела ему помочь, я достала деньги. У меня была собственная ЕС-карта, и я могла распоряжаться своими деньгами. Мои родители были очень состоятельными и великодушными людьми. Будучи единственной дочерью, я могла себе позволить все, что пожелаю. А в тот момент мне не хотелось никого другого, кроме Мората, и мысль, что я могу ему помочь, делала меня счастливой. Я рассказала маме о нужде в семье Мората. Она считала, что там много бедных семей и всем не помочь. Еще она сказала, что тут нужно быть осторожной, ибо она достаточно долго сюда ездила и знает, как тут обдирают туристов.Он хотел вернуть мне деньги, как только получит свои комиссионные сборы с продаж ковров. Вот и настал день нашего отъезда, и Морат лежал пластом у меня в ногах и умолял меня, чтобы я не покидала его. Слезы ручьем текли ему по лицу, и он не хотел меня отпускать. Мое сердце сжалось от тоски, но я не знала, что делать. Единственное — я знала, что следующим утром я с мамой должна улететь из страны. Одолженные деньги в тот момент мне были безразличны, и я больше не говорила об этом. Прощание было невыразимо тяжелым, и я пообещала ему скоро приехать вновь.
Как только я прилетела домой, от него пришел звонок. Он говорил, что не может жить без меня и что мы должны придумать что-нибудь, чтобы быть вместе. Поскольку мы полетели в Джерба в самом начале каникул, у меня все еще оставались три недели времени. Однако, я знала, что мои родители никогда не позволят мне повторную поездку одной. И тогда я просто сняла все деньги с моего счета, сложила некоторые вещи в сумку и просто забронировала следующий рейс в Тунис. Я оставила своей маме письмо и надеялась на то, что она поймет меня. Таким образом, через 4 дня я снова оказалась на Джерба, и Морат встретил меня в аэропорту. Он привел меня в съемную квартиру для отдыхающих и сообщил мне, что за 2 недели она обойдется в 500 дойчмарок. В предвкушении того, что я проведу с ним одна две незабываемые недели, я отдала ему деньги, зная, что у него их нет.
Затем я позвонила своей маме. Она была очень разочарована моим опрометчивым поступком и опечалена тем, что я даже не поговорила с ней. После некоторой заминки я пообещала ей быть очень осторожной и вовремя вернуться домой.
После двух дней, полных глубокой любви и нежности, Морат внезапно сел на кровати и начал плакать. Я была жутко потрясена, он прижимал меня к себе так, что мне было больно. После того, как я его немного успокоила, он рассказал мне, что его семья будет выброшена из дома, если они не смогут заплатить долг по квартплате. А также расходы по лечению сестры и матери он не может оплатить. Всего ему нужно собрать 12000 DM. Мне было неимоверно жаль его. Но денег у меня с собой не было. У меня в кошельке было только 400 марок, и их я отдала ему, чтобы скостить долг. Тут он сказал, чтобы… я позвонила маме и выпросила деньги у нее. Мои родители богаты, и 12000 марок — для них пустяк. Я знала, что мои родители не пойдут на это и сказала ему об этом. Его глаза жутко помрачнели, и он резко стащил меня с кровати. Он велел мне немедленно одеться. Я подчинилась, и затем он выволок меня на улицу до переговорного пункта. Он заставил меня позвонить матери и потребовать денег. При этом он без конца кричал, что у него нет другого выхода и он должен спасти свою семью. Наконец мама подошла к телефону, и я рассказала ей все. Она тотчас раскусила, что это спектакль, и сказала мне, чтобы я возвращалась домой. Я не могла ей поверить. Я все еще думала, что Морат был в таком отчаянии, что у него не было другого выхода.
Египетская сказка, или как можно разрушить свою жизнь в один момент
Тут он выхватил у меня трубку и то что я услышала, враз отрезвило меня. Ледяным голосом он заявил моей матери, что если она не перешлет ему почтовым переводом 15000 немецких марок, он прикончит меня. Он сообщил ей адрес и повесил трубку. Затем он запер меня в комнате, и никого не подпускал к ней. Сам он тоже не приходил.
Я проплакала два или три дня, когда в двери постучали и я услышала мою маму. Она прокричала мое имя, и я была так рада своему скорому спасению. С ней пришли двое полицейских и сказали мне потерпеть, пока они не сходят за ключом. Они знали, похоже, кто стоял за всем преступлением. Мы с мамой бросились друг другу в объятия и поехали в отель, чтобы подождать следующий рейс, который снова унес меня домой. Я отделалась сравнительно легким испугом, хотя все это причинило мне сильную душевную боль. Морат был моей первой большой любовью, и он хотел продать меня моей матери. Я никогда больше не увидела его, а поданное моей матерью заявление и полицейское расследование увязли в песке.
Читайте также: Турок избивал русскую девушку в отеле Стамбула до полусмерти
